В России участились случаи признания сделок недействительными по статье 169 Гражданского кодекса из-за их противоречия основам правопорядка или нравственности, рассказали Forbes представители крупных юридических и консалтинговых компаний. Изначально норма применялась в связи с контрсанкционными мерами, но теперь распространилась на налоговые споры с конфискацией всех средств в пользу государства.
Советник федеральной палаты адвокатов России Сергей Макаров отметил, что норма существует в Гражданском кодексе с момента его принятия, однако ее применение было нечастым. Теперь число таких дел заметно увеличилось, включая прокурорские иски по статье 169. По словам юриста Александра Хаминского, сложилась негласная иерархия — Генпрокуратура требует изъятия активов на сотни миллиардов рублей, региональные прокуратуры — на десятки миллиардов, местные — на миллиарды.
В 2025 году прокуратура Ульяновской области добилась признания недействительными сделок завода модульных сооружений, который создал схему с фиктивными счетами-фактурами для получения налоговых вычетов, сообщает Forbes. Суд взыскал в пользу государства 22,85 млн рублей, включая НДС, плюс штраф в 3,2 млн и доначисления в размере около 32 млн.
Также в этом году Арбитражный суд Татарстана признал ничтожной сделку Камского пружинного завода и взыскал средства по ней в доход государства.
Как пишет Forbes, прецедентом таким налоговым спорам стало дело компании «Трио плюс» в Чувашии, на которое начали ссылаться все суды. Налоговые органы установили, что действия компании были направлены исключительно на получение необоснованной выгоды по НДС и налогу на прибыль, после чего прокуратура подала иск по статье 169. Арбитражный суд удовлетворил требования в апреле 2024 года.
Старший юрист CLS Наталья Рябова связала рост применения нормы с контрсанкционными мерами и опасениями изъятия средств по сделкам без соответствующих разрешений. В мае 2024-го Арбитражный суд Московской области по иску Федеральной налоговой службы признал недействительной сделку бывшей российской дочки IKEA, обратив всю выручку в размере 12,9 млрд рублей в доход государства.
Директор группы налоговой политики «Б1» Анна Иванова назвала иски прокуратуры частью борьбы с «бумажным» НДС. Практика направлена на обеление рынка, вывод операций из серой зоны и пополнение бюджета, пояснила она. В фокусе оказываются сделки, нереальность которых уже установлена налоговыми органами.
Подобная практика вызывает опасения у юридического сообщества. Партнер Kept Галина Акчурина указала, что после реформы 2013 года изъятие средств в доход государства возможно только в случаях, специально предусмотренных законом. При этом такого закона или указа президента пока нет.
Партнер «Пепеляев групп» Леонид Кравчинский отметил, что суды не указывают в решениях, какой именно закон предусматривает взыскание. Постановление пленума Верховного суда от лета 2015 года прямо указывает, что факты уклонения от налогов не подлежат доказыванию в гражданско-правовом споре о недействительности сделки.
По мнению Акчуриной, отдельные сотрудники прокуратуры нарушают закон, применяя гражданско-правовые инструменты при решении вопросов налогового законодательства. Налоговый кодекс устанавливает конкретные последствия — взыскание неуплаченных сборов, пени и штрафов в размере 40% от неуплаченного.
Александр Хаминский считает недостаточным одного постановления Верховного суда для разъяснения спорной нормы — необходимо мнение Конституционного суда о соответствии статьи 169 принципам правовой определенности. В самой норме отсутствуют четкие критерии безнравственной сделки, что создает возможность широкого толкования судами.
